Кейт Бланшетт: о театре и кино, моде и семейной жизни

Эта актриса вне времени. Спустя два года напряженной работы в руководстве компании «Сиднейский театр», Кейт Бланшетт снова появилась на большом экране в последнем фильме Вуди Аллена «Жасмин», который уже наделал шума в преддверии «Оскара». Актриса продолжает съемки в «Хоббите» и не так давно стала лицом нового аромата от Армани.

— Какая ваша повседневная жизнь?

— Моя повседневная жизнь – это передвижной праздник. Но, в общем говоря, погружаясь в домашнюю жизнь, я успокаиваюсь. Я люблю простоту, которую многие принимаю за быт: школьные ланчи, готовка, выгул собаки. Я перестала управлять «Сиднейским театром» (теперь этим полностью занимается ее муж Эндрю Аптон), потому это здорово – заниматься только чем-то одним.

— Над чем вы тогда сейчас работаете?

— Я только закончила играть в «Служанках» по Жану Жене, вместе с Изабель Юппер. А в прошлом году я снялась в двух фильмах: один – Терренса Малика и один – Вуди Аллена.

— Они оба легендарные режиссеры.

— О, да. И оба опыта не могли быть более особенными. Вуди очень интересует напряженность в отношениях между актерами, ситуациями, в диалогах. А с Терри ты не знаешь, чем закончится история. Ему больше важна атмосфера, поэзия в людях и духовные стремления.

— Вам тяжело находить интересные роли?

— Мне повезло играть на сцене театра знаковые роли, такие как Бланш ДюБуа, Лотте Котте и Гедда Габлер, но кино – это другой зверь. Ты не всегда можешь повлиять на финальный результат так, как в театре. Потому мне не всегда интересны большие роли в кино. Мне больше интересно пространство, чтобы экспериментировать как актер. Когда ты работаешь в кино, важно хотеть работать с режиссером, который должен сотрудничать с тобой, или который заинтересован в том, что ты можешь предложить.

— Что привлекло вас в персонаже Жасмин в последнем фильме Вуди?

— Пост-финансовый кризис, миры многих мужчин и женщин разрушены, и они упали с вершины. Как и Жасмин, они должны взглянуть на себя в зеркало и пересоздать себя, понять, кто они без их социального положения, без экономической безопасности. Думаю, эта история очень актуальна. Что уникально в Жасмин, так это то, что она всегда была мечтательницей и почти не понимала, где она в реальности.

— Вы переехали в Сидней вместе с мужем и тремя сыновьями, чтобы заниматься компанией «Сиднейский театр».

— Это национальный и международный разговор о культуре, ее ценности и важности. В Австралии есть огромный потенциал талантов, потому это было невероятно вдохновляющее и энергично помогать развивать их работу.

— Как вам работалось со своим мужем?

— Мы всегда с ним сотрудничали, потому это было легко. Я даже не думаю, что кто-то из нас смог бы работать с кем-то другим.

— Что вы находите в театре, чего нет в кино?

— В театре вы непосредственно контактируете со зрителем. Вы можете чувствовать, где они больше или меньше вовлечены в вашу игру, и это сразу же отображается на вашем представлении. В кино единственной обратной связью являются цифры. Успех в прокате может ввести в заблуждение. Просто потому что люди приходят в кино еще не значит, что они уходят оттуда в восторге.

— Это было рискованно – уехать из Голливуда в Австралию?

— Оглядываясь назад, я думаю, что это помогло мне как актрисе и мне понравилось. Дело в том, что в Австралии много талантливых людей. Это очень магнетическая страна.

— Как вы находите баланс между работой и семейной жизнью?

— Как и для любых работающих родителей, это как жонглирование. Надо просто ценить то, что у тебя есть: ты не можешь всегда получать все, и делать все так, как хочется, потому что ты движешься в противоположных направлениях. Мне повезло иметь поддерживающего, увлеченного партнера.

— Может ли женщина успевать иметь все?

— Никто – ни мужчина, ни женщина, — этого не может. На это просто нет времени. Я думаю, сама эта идея слишком давит на людей.

— У вас три сына. Вы воспитываете их по-разному?

— В смысле, не так, как девочек? Пол – это одно, но их личности – это совершенно другое. Мы стараемся разглядеть эту личность, но мы надеемся привить им чувство гуманности, сострадания и благодарности.

— Каково это – быть избранной Джорджио Армани, чтобы представлять его новый аромат?

— Конечно, я чувствую себя привилегированной. Армани создал бесконечный, вечно развивающийся мир, вселенную. Он весь о том, как ты живешь, как ты выглядишь. Я им восхищаюсь. Для меня аромат очень важен. Это как часть бытия женщиной. Я чувствую очень почетным возможность представлять такую ценность.

— Вы следите за модой?

— Я люблю новые идеи и беспокойный ритм моды, но она не управляет мной. Мой стиль развивался с годами, и в итоге это все та же любовь к великому – вот почему я так люблю творения Армани.

— Вы помните свою первую модную покупку?

— Я была еще подростком. Я завидовала изысканно пошитым мужским костюмам. Когда я получила мой первый чек, я купила костюм от Армани, который у меня до сих пор – и я до сих пор его ношу! Потому что его мода вне времени. Это одновременно и модно, и легко, классически и шикарно.

— Вам нравится быть Кейт Бланшетт, или это тяжелая ноша?

— Я Кейт Бланшетт большинство времени, или «Дорогая», «Кейт», или «Мама». Я Кейт Бланшетт в основном на публике, или когда подписываю официальные документы. На самом деле, слава может сильно ограничивать, быть пустой, если она не подтверждается способностями и реальностью, по существу.